...Приезду мужественного князя «ради быша новгородци».
Тяжелая рука Александра вновь легла на боярскую господу. В свои далекие расчеты
он бояр не посвящал, а требовал денег и оружия. Но выбора не было — ведь
Александр был отменным знатоком воинского наряда. Смелость, решительность — вот
с чем считается противник.
Одно удивляло Александра: татарский поход в глубь
Европы не только не ослабил натиска Ордена, но, казалось, напротив, оживил его.
Александр знал, что монгольский аркан навис над
Европой, но где и как воевал Батый, ему не было известно.
А Батый с главным войском шел обычным путем кочевников
на Венгрию. Отряды других воевод он направил так, чтобы обезопасить себя от
ударов со стороны Польши, Чехии и Болгарии.
Европа не была готова к отпору полчищам Батыя, хотя
вести об их приближении поступали давно. Первой его жертвой стала Польша. Пал
Краков. Польское войско, несмотря на отвагу, потерпело поражение. Венгерское
войско Белы IV встретилось с неприятелем и тоже было разбито.
Монгольские рати разорили Словакию, а затем и Моравию.
Большие потери вынудили Батыя отказаться от столкновения с 40-тысячным войском
чешского короля Вацлава, который принимал энергичные меры к укреплению своей
страны.
Зимой 1241 года Батый перевел через Дунай монгольские
рати и занял всю Венгрию. Но если он предполагал превратить венгерскую равнину
в кормовую базу своей конницы для войны в Европе, то просчитался. Ослабленное
на Руси, монгольское войско утратило боевой пыл, встретив пусть недостаточно
организованное, но мужественное сопротивление. Из монголов, двинувшихся в глубь
Европы, «многие были убиты в Польше и Венгрии», — писал папский посол
Плано Карпини.
Наступление, начатое на широком просторе Поволжья,
подобно стреле на излете, утратило силу и замерло на Адриатике. У Батыя не было
сил удержать все разоренные земли. Известие о смерти императора, великого хана
Угэдэя (11 декабря 1241 года) стало удобным предлогом поспешного отступления.
Он увел свою рать через Боснию, Сербию, Болгарию, Русь — за Волгу.
Народы, что отстаивали в суровую пору нашествия свои
очаги, и прежде всего — народы Руси, спасли Вену и Париж, Лондон и Рим, города
и культуру многих стран от разорения. В этом их великая заслуга перед историей
человечества.
...Император Фридрих II толковал об отпоре татарам,
упоминал и о разорении Киева — «самого значительного из городов» «преславного
королевства» Руси. И при императорском дворе, и в папской канцелярии призывали
к походу, говорили о нем и в Вормсе, и в Майнце, и в Мерзе-бурге, предполагали
собрать войска в Нюрнберге, но дальше разговоров дело не пошло. Когда же выяснилось,
чт» непосредственная угроза Германии миновала, в июне 1241 года войска
императора Фридриха II начали поход, но не на Батыя, а... против папы, на Рим.
Тогда-то хорошо вооруженный немецкий Орден в союзе с
Данией, при поддержке папства и Германии развернул наступление на Псков и
Новгород.
...Придирчиво собрав войско из новгородцев, ладожан, а
также карел и ижорян, князь Александр выступил против крестоносцев. Прежде
всего было необходимо вернуть Копорье, а для этого — мимо немецких дозоров подобраться
к Водьской крепости Это удалось. Неожиданным ударом врага выбили. Освободили
Водьскую землю. Захваченных изменников из води и эстов, перешедших на службу к
немецкому Ордену, князь приказал повесить, а пленных немцев — одних отправить в
Новгород, других ради будущих дипломатических намерений отпустить на все четыре
стороны.
...Копорье — первый шаг в большом замысле князя. Но и
этот первый успех русских и союзных им полков отразился в стане врага: пришла
весть, что восстали героические жители эстонского острова Сааремаа. Они
перебили рыцарей и католическое духовенство. Андреас фон Вельвен поспешил
подписать с сааремаасцами новый договор, в котором прямо отметил, что
сподвигнут к тому «настоятельной необходимостью» — успешным ударом русских.
Александр задумал контрнаступление на врага. Своих сил
мало — нужна помощь из Владимира. Гонцы помчались к отцу. Ярослав одобрил его
намерение и отправил ему с братом Андреем свои вновь сформированные после татаро-монгольского
погрома суздальские «низовские» полки. Набралось до 20 тысяч
суздальско-новгородских воинов. С таким войском побеждал немцев отец.
Постарается и сын.
Со всеми объединенными силами, которыми располагала
Русь, вступил Александр в Эстонию. От действий его войска зависела судьба
Русской земли.
Второй его шаг, вторая цель — Псков. Начав наступление
на землю эстов, Александр сперва перерезал дозорами все пути, ведущие на Псков.
Что творится в отрезанном Пскове, он хорошо знал, помнил он и посадника Твердилу.
Недавно вместе судили и рядили. Но теперь боярину несдобровать. Сомневаться в
доверии и поддержке псковичей не приходилось. Надо рискнуть захватом крепости
врасплох.
Полки Александра повернули на Псков.
...Неожиданно, «изгоном», ворвались они в крепость и
освободили от захватчиков и предателей-бояр этот древний город. Псковичи с
радостью встретили своих освободителей. Пленных рыцарей и эстов князь,
«сковав», отправил в Новгород; псковские предатели-бояре разделили судьбу
копорских. В немецкой «Рифмованной хронике» это событие описано так:
Туда он прибыл с большой силой;
он привел много русских,
чтобы освободить псковичей.
Этому они от всего сердца обрадовались.
Котда он увидел немцев,
он после этого долго не медлил,
он изгнал обоих братьев-рыцарей,
положив конец их фогтству,
и все их слуги были прогнаны.
Никого из немцев там не осталось:
русским оставили они землю.
И далее хронист-завоеватель морализирует:
...если бы Псков был тогда убережен,
до самого конца света.
Это — неудача.
Кто покорил хорошие земли
и плохо занял их военной силой,
тот заплачет, когда понесет убыток...
|