Церковь торговала всякого рода религиозными предметами
— иконами, крестами, лампадами, свечами. За богатую «милостыню» миряне
приобретали право похоронить своих умерших родственников на территории
монастыря, под полом храма или снаружи у его алтаря. Считалось, что те, кто
похоронен в этих «богоугодных» местах, имеют больше шансов попасть в рай.
В средневековой русской церкви известна и торговля
«разрешительными грамотами» — своего рода индульгенциями, писавшимися духовными
лицами с целью «очистить от грехов» умирающего человека.
Огромные ценности поступали в церкви и монастыри в
виде вкладов. Роскошные предметы церковной утвари или же просто суммы денег
богатые прихожане передавали церкви, требуя взамен лишь молитв «за здравие»
или «за упокой души».
Век тринадцатый, «жестокий век», принес миру небывалые
потрясения. В 1203—1204 гг. под ударами крестоносцев рухнула древняя
Византия, была разграблена ее столица — блистательный Константинополь.
На развалинах Византии возникло новое государство, основанное крестоносцами, —
Латинская империя. Уцелевшие представители столичной византийской знати
отсиживались до времени в провинциях, где они создали несколько небольших государств
с громкими названиями — Трапезундская империя, Никейская империя, Эпирский
деспотат. Крестоносцы пытались захватить весь Балканский полуостров, однако в
1205 г. были разгромлены болгарским царем Калояном в битве при Адрианополе.
Лишь во второй половине XIII в. удалось восстановить единое Византийское
государство.
На Руси внимательно следили за этими событиями. Князь
Роман Мстиславич Галицкий приютил у себя изгнанного византийского императора
Алексея III Ангела.
Угроза крестоносной агрессии возникла и на северо-западных
границах Руси. В 1202 г. был основан Орден меченосцев, который ставил своей
задачей завоевание Прибалтики и насильственную христианизацию ее населения.
Вдохновляемые католической церковью, «псы-рыцари» получали материальную поддержку
немецкого купечества. Вскоре к агрессии в Прибалтике подключились и датские
феодалы. Война в землях ливов и эстов быстро разгоралась, приближаясь к
русским границам. И все же главная опасность для русских земель зарождалась не
здесь, а далеко на востоке, среди бескрайних степей Центральной Азии.
В 1206 г. на берегах реки Онон в южной части
Забайкалья состоялся съезд местной кочевой знати, который избрал предводителем
«всех живущих за войлочными стенами» прославленного воителя из рода
«Борджигит» по имени Темуджин. Отныне его стали называть Чингисханом, то есть
«Великим ханом». Возвышение Темуджина объяснялось не только его исключительной
целеустремленностью, хитростью, военными дарованиями. Многое решила поддержка
родовой знати. В этот период ей нужен был именно такой человек, как Темуджин.
Монгольские племена в начале XIII в. стояли на пороге классового общества. У
них складывался своеобразный общественный строй, который некоторые
историки предлагают называть «кочевым феодализмом». Почувствовавшая силу
родоплеменная знать стремилась закрепить свое господство, увеличить богатство
путем захвата соседних земель. Повышенная военная активность — отличительная
черта раннего феодализма у многих азиатских и европейских народов. Война
железным обручем стягивала общество, закрепляла привилегированное положение
знати. Темуджин сумел убедить сородичей, что именно его «девятибунчужное» знамя
принесет им власть над миром. Став правителем, он быстро привел в движение ту
страшную «мельницу войны», которая более полувека перемалывала народы и
государства.
После смерти Чингисхана (1227) его сыновья и внуки
продолжили завоевательные походы. В 1235 г. они приняли решение начать большой
поход на запад. Огромное войско, в состав которого входили и насильно мобилизованные
воины из покоренных монголами народов, насчитывало около 150 тысяч хорошо
вооруженных всадников. Их возглавил внук Чингисхана Бату (в русском
произношении — Батый). В переводе с монгольского его имя означало «сильный»,
«крепкий». Это был способный, удачливый полководец, хитрый и безжалостный
правитель. Придворные льстецы называли его «Саин-хан», что значит
«Счастливый».
Завоевав в 1236 г. Волжскую Болгарию и разгромив
несколько половецких орд, полчища Батыя осенью 1237 г. нацелились на Русь.
Героическая борьба русских земель против монголо-татарского
нашествия хорошо известна. Драматическим событиям 1237—1240 гг. посвящено немало
научных трудов и литературных произведений. Историческое значение проявленного
русским народом мужества и стойкости глубоко определил еще А. С. Пушкин.
«России, — писал он, — определено было высокое предназначение... Ее необозримые
равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю
Европы; варвары не осмелились оставить У себя в тылу порабощенную Русь и
возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено
растерзанной и издыхающей Россией».
Как же повела себя церковь в грозные годы
Батыева нашествия? На этот вопрос
трудно ответить однозначно. В пылу сражений монголы, конечно, не отделяли
лиц духовного звания от остального населения завоеванных земель. Летописи
полны лаконичных известий о поголовном уничтожении черного и белого
духовенства, попавшего в руки озверевшей от крови орды, об ограблении храмов и
попрании христианских святынь. «Татары... пошли и взяли Суздаль и разграбили
церковь святой Богородицы, и двор княжеский огнем сожгли, и монастырь святого
Дмитрия сожгли, а другие разграбили. Старых монахов, и монахинь, и попов, и
слепых, и хромых, и горбатых, и больных, и всех людей убили, а юных монахов, и
монахинь, и попов, и попадей, и дьяконов, и жен их, и дочерей, и сыновей — всех
увели в станы свои». Захватив Владимир, ордынцы «церковь святой Богородицы
разграбили, сорвали оклад с чудотворной иконы, украшенный и золотом, и
серебром, и камнями драгоценными, разграбили все монастыри и иконы ободрали, а
другие разрубили, а некоторые взяли себе вместе с честными крестами и сосудами
священными, и книги ободрали, и разграбили одежды блаженных первых князей,
которые те повесили в святых церквах на память о себе». Такие
же сцены происходили и в любом другом захваченном отрядами Батыя русском
городе. Под ударами монгольских таранов рушились стены храмов, превратившихся
в последнее убежище горожан. Монголо-татарами были разрушены знаменитая
Десятинная церковь в Киеве, оригинальная по архитектуре церковь Михаила Архангела
в Переяславле-Южном, дворцовый ансамбль в Боголюбове.
Среди верхушки духовенства нашлись мужественные люди,
до конца выполнившие свой пастырский долг. В охваченном пламенем Успенском
соборе погиб владимирский епископ Митрофан. От рук «поганых» приняли смерть рязанский
и переяславский епископы. При штурме Киева пропал без вести митрополит Иосиф.
Однако известны и примеры другого рода. Ростовский епископ Кирилл пережил страшную
зиму 1237—1238 гг. в безопасных северных лесах, на Белоозере. Сумел поладить с
завоевателями и был отпущен ими после недолгого плена черниговский епископ.
Нашествие монголо-татар
было воспринято на Руси как грандиозная
катастрофа. Церковь объявила его проявлением «гнева божьего». Библейскими текстами,
словно магическими ключами, средневековые книжники открывали причины и смысл
современных им событий. Со страниц русских летописей, с амвонов церквей зазвучали
традиционные рассуждения, которыми прежде объясняли набеги печенегов и половцев:
«За грехи наши бог напустил на нас поганых... нужно нам покаяться, и жить как
велит бог... Если так сделаем, простяться нам все грехи».
|