РАЗОРЕНИЕ МОСКВЫ ТАТАРАМИ
Еще яснее и выразительнее выступает перед нами
значение Москвы как крупного населенного пункта в известиях о разорении ее
татарами. Полчища Батыя вторглись в Русскую землю со стороны Рязанского
княжества. Разорив Рязань, они подступили к Коломне, которую защищали в числе
других воинов и москвичи. Пользуясь численным и техническим перевесом, татары
разбили русское войско. Князь Всеволод Юрьевич, сын великого князя, бежал во Владимир,
«а москвичи к Москве». За ними шли татары, обступившие Москву, вероятно, в
январе 1237 г. Но представим здесь место сообщениям самой летописи: «Взяша
Москву татарове, и воеводу убиша Филипа Нянка за правоверную хрестьянскую веру,
а князя Володимера яша руками, сына Юрьева, а люди избиша от старьца и до
сущаго младенца; а град и церкви святыя огневи предаша, и манастыри вси и села
пожгоша и много именья вземше отъидоша».
Из этого известия узнаем о существовании в Москве не
только крепости («града») и окружающих ее сел, но и о церквах и монастырях, о
большом имуществе, награбленном татарами. Так можно было писать лишь о
сколько-нибудь значительном городском центре. Тогда станет понятной и сцена,
разыгравшаяся под стенами Владимира, осажденного татарами. Владимирцы пустили
стрелы в татар, а те закричали: «Не стреляйте». Татары подъехали к воротам и
показали пленного князя Владимира. Они явно били на эффект и гордились взятием
крепкой Москвы.
В связи с этим не будет бесполезным вспомнить об одном
замечательном месте, которое имеется в «Истории завоевателя мира» Джувейни
(умер в 1282 г.). По словам Джувейни, монголы покорили русские земли до города
М. к. с. (варианты – Машку, М. л. с, Микес). Жители города были «…по многочисленности
своей [точно] муравьи и саранча, а окрестности были покрыты болотами и лесом,
до того густым, что [в нем] нельзя было проползти змее. Царевичи сообща
окружили [город] с разных сторон и сперва с каждого бока устроили такую широкую
дорогу, что [по ней] могли проехать рядом три-четыре повозки, а потом против
стен его выставили метательные орудия. Через несколько дней они оставили от
этого города только имя его и нашли [там] много добычи».
Если отвлечься от сказочных подробностей о том, что
всего в этом городе погибло 270 тыс. человек (у каждого убитого отрезали ухо),
то в остальном рассказе не найдем ничего не достоверного и не согласного с
летописью, вплоть до подробностей о глухих лесах и болотах, окружавших Москву.
Не забудем и того, что весь рассказ Джувейни о походе на Булгар и Русь имеет
некоторые параллели с нашей летописью. Так, слова Джувейни о силе татарского
войска – «…от множества войска земля стонала и гудела, а от многочисленности и
шума полчищ столбенели дикие звери и хищные животные» – находят полную
параллель в нашей летописи: «…и не бе слышати от гласа скрипания телег его,
множества ревения вельблуд его, и ржания от гласа стад конь его». Еще более
образы Джувейни находят сходства с выражениями русских исторических песен о
татарских погромах. Поэтому сомнения издателей работы покойного В. Г.
Тизенгаузена о невозможности под городом М. к. с. понимать Москву не
представляются нам достаточно убедительными. В конце концов Джувейни мог
записать один из рассказов о татарском нашествии на Русь, в котором могла
упоминаться Москва, подобно тому, как Ипатьевская летопись сохранила рассказ об
осаде татарами ничем особенно не замечательного Козельска.
Известие о разорении Москвы татарами дает нам еще одну
любопытную деталь, указывающую на тесную связь Москвы с владимирскими князьями.
Ведь московский князь Владимир был сыном великого князя владимирского Юрия
Всеволодовича. В числе других отрядов Залесской земли отряд москвичей ходил
против татар к Коломне, оттуда после поражения князь Всеволод Юрьевич бежал во
Владимир. Татары шли буквально по пятам. Взяв Москву, они повернули прямо на
Владимир, так как Москва была соединена с ним кратчайшим и удобнейшим путем по
Клязьме.
|