КУПЕЧЕСКИЕ ОБЪЕДИНЕНИЯ В МОСКВЕ
Верхушка московского купечества объединялась в две
группы: гостей-сурожан и суконников. Деление торговых людей на Гостинную и
Суконную сотни сохранялось и в XVII в., но тогда названия гостей и суконников
оставались лишь по традиции. Иное было в XIV- XV вв., когда гости и суконники составляли
не только особые корпорации, но и объединялись спецификой их торговой
деятельности. Гости-сурожане торговали с югом, суконники – с Западом; главным
товаром первых были шелковые ткани, вторые в основном торговали сукном. В
общественном положении сурожане стояли выше суконников и других торговых людей.
В летописных известиях обычно впереди упоминаются сурожане, затем суконники и
купчий люди.
Общественное значение купеческой верхушки в первую
очередь держалось на их богатстве. С понятием о сурожанах, суконниках и прочих
купцах соединялось представление как о людях, «…их же суть храми наполнени
богатства, всякого товара». В поддержке купеческой верхушки нередко нуждались сами
великие князья, особенно во время междоусобных смут или размирья с Ордой. Это
испытал на себе Василий Темный, против которого злоумышляли вместе с Шемякой
многие из москвичей – бояре и гости. Гости и суконники давали деньги и отцу
Шемяки, князю Юрию Галицкому, помогая ему расплатиться с ордынскими долгами.
Вообще роль купечества в ранней истории Москвы гораздо заметнее и виднее, чем
это может представляться на первый взгляд.
Несмотря на всю скудость известий наших источников,
они все-таки позволяют отметить еще одну важную особенность истории московских
сурожан и суконников – существование среди них корпораций типа
западноевропейских гильдий. Правда, на этот счет мы имеем и обратные мнения.
Например, В. Е. Сыроечковский считает, что «…ни гости, ни суконники Москвы не
развились в настоящую «гильдию», хотя бы сколько-нибудь подобную новгородскому
Иванскому сту», хотя он и готов допустить для московских купцов «…некоторые
начатки корпоративности», так как летопись говорит о церкви Ивана Златоуста,
бывшей изначала строением московских гостей. Для высказываний В. Е.
Сыроечковского вообще характерна чересчур большая осторожность в выводах,
иногда сводящая на нет всю ценную работу, проделанную автором. Между тем
летописный текст, заставивший исследователя задуматься над вопросом о
существовании некоторых зачатков корпоративности у московских купцов, сам по
себе очень красноречив. «Того же лета, – записал московский летописец под 1479
г., – июля месяца, заложил церковь Иоанна Златаустаго великий князь Иван
(Васильевич.- М. Т.) камену, а преже бывшую древяную разобрав; бе же та
изначала церковь гостей московских строение, да уже и оскудевати начят
монастырь той; князь же великий учини игумена тоя церкви выше всех соборных
попов и игуменов града Москвы и заградскых попов еще за лето преже сего, егда
обет свой положи, понеже бо имя его наречено бысть, егда бывает праздник
принесение Иоана Златаустаго, генуариа 27, а в застенке тоя церкви повеле
церковь другую учинити, того же месяца 22, Тимофея апостола, в тот день родися,
а ту разбраную церковь древяную повеле поставити в своем монастыре у Покрова в
садех, еже и бысть, первую малую разобрав». В более кратком сообщении другой
летописи находим интересную деталь. Летопись называет церковь «бывшей гостиной
древяной». Итак, церковь Иоанна Златоуста была строением московских гостей, что
позволяет видеть в ней патрональную церковь верхушки московского купечества –
гостей. Известно, что патрональные церкви имели значение не только
религиозного, но и гражданского учреждения. При них обычно устраивались подвалы
и амбары для хранения товаров, помещалась общая купеческая казна, устраивались
в определенные дни общинные праздники. Название церкви Иоанна Златоуста –
«…бывшей гостиной древяной»,- может быть, указывает на существование другого
храма, принадлежавшего гостям, уже не деревянного, а каменного. Запустение
монастыря, бывшего изначала церковью московских гостей-сурожан, обратило на
себя внимание Ивана III, что было не случайным явлением, а могло быть тесно
связано с оживлением сношений с Италией в конце XV в.
Некоторые указания на такие же церкви, связанные с
гостями, видим в названии другой московской церкви. Собор Николы Гостунского
был поставлен в 1506 г., на том месте, «…иде же стояла церковь деревяная старая
Никола Лняной зовомый». По-видимому, название «льняной» церковь получила от
объединения купцов, торговавших льном, а из западноевропейских источников мы
знаем, что Николай Чудотворец считался покровителем торговцев льном.
Какие же права могли иметь объединения гостей и
суконников? В XVII в. во главе последних стоял «суконничий староста». Суконники
платили золотые и пищальные деньги, поворотное, мостили уличные мосты и
сторожили уличные решетки, от чего, впрочем, не освобождались и монастырские
подворья. Обязанности суконников, обозначенные нами, окончательно оформились в
XVII в., но корпорация их сложилась гораздо раньше. Еще в 1621 г. суконники
просили о выдаче им жалованной грамоты, потому что такая грамота «…сгорела у
них в московское разоренье».
Что обязанности и привилегии гостей и суконников
относятся к временам очень давним, можно увидеть из того, что об их службе
говорится уже в междукняжеских договорах конца XIV в. В договоре 1388 г. статья
устанавливает обязанности князей-совладельцев Москвы по отношению к гостям,
суконникам и городским людям: «…блюсти ны с одиного, а в службу их не
приимати». Вопрос о том, что понимать под службой гостей, суконников и
городских людей, вызвал полемику в исторической литературе. Одни исследователи
полагали, что речь идет о военной службе (С. М. Соловьев и В. Е.
Сыроечковский), тогда как другие (М. А. Дьяконов) видели в этом
финансово-хозяйственную службу, подобную обязанностям, которые несли на себе
московские гости и торговые люди в XVI- XVII вв. Оба мнения, однако, грешат
неточным пониманием слова «служба», имевшего в XIV-XV вв. совершенно
определенный смысл вассальной зависимости. Русское средневековье выработало
даже особый термин «приказаться в службу» для обозначения принятия на себя
вассальной зависимости. Как всякий свободный человек, горожанин мог
«приказаться в службу» к одному из князей-совладельцев Москвы со всеми
вытекающими отсюда последствиями. В понятие же «службы» входили различные
обязанности «слуги» – вассала, в том числе обязанность выступать с господином в
поход против неприятелей. Поступая в «службу» к кому-либо из князей-совладельцев,
городской человек нарушал права остальных, так как он переходил под власть дворского
того или иного князя и тем самым нарушал корпоративные привилегии сурожан и
суконников.
В чем же заключались эти корпоративные привилегии? О
них можно судить по позднейшим грамотам московским гостям. В известной грамоте
1598 г., данной новгородскому торговому человеку Ивану Соскову по случаю пожалования
его «гостиным имянем», находим освобождение его от стоялыциков, разрешение
безъявочно и безвыимочно держать дома питье, установление подсудности только
самому государю. Важнейшей из этих привилегий является подчинение гостя суду
великого князя, а именно такое пожалование находим в грамоте Дмитрия Донского
новоторжцу Микуле с детьми.
Непосредственная подсудность великому князю и
освобождение от уплаты пошлин, вероятно, и составляли те привилегии, которыми
пользовались гости и суконники с давнего времени. «Нельзя не заметить
некоторого родства между новгородскими пошлыми купцами и московскими гостями и
людьми гостинной и суконной сотни», – пишет В. И. Сергеевич, тотчас же указывая
на отдаленность такого родства. Но это родство представляется отдаленным только
потому, что он сравнивает два явления, хронологически разделенные пятью веками:
«пошлых» новгородских купцов XII в. и московских гостей XVII в. Между ними
лежит целая пропасть, но такая пропасть не существовала между московскими
гостями-сурожанами и суконниками, с одной стороны, и их новгородскими
собратьями – с другой в XIV- XV вв. Понять же большое влияние на политические
события указанного времени гостей-сурожан и суконников, отвергая существование
у них купеческих союзов, гораздо труднее, чем допустить, что московские купцы в
период феодальной раздробленности во всем были похожи на новгородских. Да и как
понять без этого постоянное указание на гостей и суконников как особые группы
городского населения, а таких указаний в наших источниках немало. Порядки
Московского государства XVII в. уничтожили старину, оставшуюся только в
традиционных названиях гостей и суконников, но она ясно выступает в ранних
летописных известиях и говорит о том времени, когда гости-сурожане и суконники
составляли прочные купеческие корпорации.
|