|
Накопление капиталов в руках московских купцов было
тесно связано с черноморской торговлей. Поэтому ведущая купеческая группа и
получила в Москве прозвание гостей-сурожан. О них говорили, что они «…сходници
суть з земли на землю и знаеми всеми, и в Ордах, и в Фрязех». По счастливой
случайности нам известны имена 10 гостей-сурожан, ходивших с Дмитрием Донским
на Куликово поле. Никоновская летопись, которая частично сохранила одну из
ранних редакций сказания о Мамаевом побоище, называет их так: 1) Василий
Капица, 2) Сидор Елферьев, 3) Константин, 4) Кузьма Коверя, 5) Семион Онтонов,
6) Михайло Саларев, 7) Тимофей Весяков, 8) Дмитрий Черной, 9) Дементий Саларев,
10) Иван Ших.
В этом списке не все передано точно. Из другой
редакции сказания узнаем, что безымянного Константина прозывали Волком, а
Михаила Саларева звали не Саларевым, а Сараевым. В третьей редакции сказания
Константин назван Петуновым, а в четвертой находим новые изменения: Василий,
оказывается, носит имя не Капица, а Палица, Константин имеет прозвище Белца,
Тимофей назван не Весяковым, а Васковым. Как далее мы увидим, все эти изменения
не вносят чего-либо нового и оставляют в неприкосновенности список Никоновской
летописи как наиболее древний и достоверный. С течением времени имена
гостей-сурожан, современников Дмитрия Донского, забывались и подправлялись
таким образом, что на месте малопонятного Капицы появилось более знакомое
прозвище Палица.
В. Е. Сыроечковский в своей монографии о
гостях-сурожанах проследил историю Саларевых, но в XIV-XV вв. еще большей
известностью пользовались Онтоновы, Ермолины и Весяковы. Названный в сказании о
Мамаевом побоище Симеон Онтонов считался одним из крупнейших и богатейших
купцов. Его наши источники называют человеком «…от великих купець и славных
господьствующему граду Москве». Имя и отчество Семена Онтонова, кажется, ручаются
за его русское происхождение.
Менее известно о Тимофее Весякове, но «Весяков двор»
стоял в Китай-городе поблизости от Богоявленского монастыря во второй половине
XV в. Вероятно, он чем-нибудь выдавался среди других окружающих его строений. О
другой такой постройке, воздвигнутой купцом Тароканом у Фроловских ворот в
Кремле, упоминает летописец в 1471 г.: «Того же лета Тарокан купець заложи себе
полаты кирпичны во граде Москве, у градной стены, у Фроловских ворот; единаго
лета и сведе» . Это была едва ли не первая каменная постройка в Москве жилого
типа, отмеченная по своей необычности в летописи. Палата имела сводчатый верх
(«сведена»), как это мы обычно наблюдаем в старинных русских постройках.
Потомка еще одного гостя-сурожанина, ходившего против
татар с Дмитрием Донским, Ивана Шиха, мы найдем» во второй половине XV в. Это
Андрей Шихов, один из кредиторов князя Юрия Васильевича. Князь получил от него
30 рублей, отдав в залог постав ипрского сукна.
Мы видим, что денежные капиталы держались в отдельных
купеческих родах иной раз почти на протяжении целого столетия. В этом
несомненный признак прочности торговых связей и денежных богатств, накопленных
московским купечеством. Среди него выделяются фамилии, которые приобретают
земельное имущество и вступают в ряды родовой знати. Такой путь возвышения
купеческих родов можно проследить на примере Ермолиных и Ховриных, двух
знаменитейших московских купеческих фамилий XV в.
|