|
Древнейшим названием Замоскворечья было Заречье.
Впервые под этим названием оно становится известным в 1365 г. Название
сохраняется и позже, в конце XV в., когда район Замоскворечья был уже в
достаточной мере населенным. В пожар 1475 г., начавшийся в Замоскворечье, у церкви
Николы («зовомой Борисовой»), погорело много дворов. Во время пожаров пламя
нередко перекидывалось с одной стороны Москвы-реки на другую. Если река не
служила абсолютным препятствием для огня, значит, строения подходили вплотную к
берегам.
Заречье в еще большей степени, чем Занеглименье,
представляло собой городское предместье. Наши источники ни разу не упоминают о
существовании в нем каменных церквей. В этом районе не было даже монастырей.
Татарские отряды обычно подходили к Москве с юга, что делало Замоскворечье
самой небезопасной частью города. Тем не менее там создалось настолько
компактное поселение, что иностранные путешественники считали Москву-реку
пределом между двумя половинами города.
Замоскворечье связывали с остальным городом несколько
мостов. Зимой ледяная гладь Москвы-реки делалась рынком – обычай, державшийся
до нашего времени. Контарини описывает подобный рынок XV в.: «В конце октября
река, протекающая посреди Москвы, покрывается крепким льдом, на котором купцы
ставят лавки свои с разными товарами и, устроив таким образом целый рынок,
прекращают почти совсем торговлю свою в городе. Они полагают, что это место,
будучи с обеих сторон защищено строениями, менее подвержено влиянию стужи и
ветра. На таковой рынок ежедневно, в продолжение всей зимы, привозят хлеб,
мясо, свиней, дрова, сено и прочие нужные припасы; в конце же ноября все
окрестные жители убивают своих коров и свиней и вывозят их в город на продажу.
Любо смотреть на это огромное количество мерзлой скотины, совершенно уже
ободранной и стоящей на льду на задних ногах ‹…› На реке бывают также конские
ристания и другие увеселения, но нередко участвующие в сих игрищах ломают себе
шеи».
Застройка шла неравномерно, и великокняжеская Москва
мало напоминала знакомый нам город с рядами домов, выстроившихся вдоль улиц. За
пределами Кремля и Великого посада поселения располагались отдельными слободками,
отделенными друг от друга речками, оврагами («ярами»), рощами и болотами. Кроме
Яузы и Неглинной в черте города протекали ручьи (например, Черторый и Рачка). О
лесных оврагах («дебрях») напоминают нам названия Никола Дербенский и Григорий
Неокесарийский, что в Дербицах. Низменные пространства против Кремля до сих пор
носят название Болото. Кое-где поднимались отдельные холмы («горы»). Холмистый
рельеф придавал Москве немалую прелесть.
О размере дворов московских жителей имеем несколько
указаний только XVI в., но и это позволяет более или менее сделать некоторые
выводы. Двор Троице-Сергиева монастыря находился в Богоявленском переулке, на
левой стороне, если идти с Ильинской улицы на Никольскую. Он имел 20,5 сажен в
длину и 14 сажен в ширину, т. е. был почти равен 300 квадратным саженям. Двор
этот был отдан позже посадскому человеку, что доказывает обычность подобных
дворовых размеров в Москве. Взамен троицкие власти получили двор суконщика
Лобана Иванова сына Слизнева, имевший в длину 40,5 сажен, а в ширину 9 сажен
без локтя, да в другом месте в огороде было 8 сажен (по-видимому, тоже в
ширину). Даже без огорода новый Троицкий двор занимал почти 400 квадратных
сажен, а ведь раньше он принадлежал тяглому человеку, суконнику.
В XV в. Москва выросла очень заметно, но застройка
города явно отставала от его значения как столицы русского народа, вплоть до
капитального строительства, предпринятого при Иване III и его сыне Василии III.
|