|
II
В
каждой тьме вербовкой воинов и сбором налогов занималась тщательно
разработанная сеть административных чиновников, которые никоим образом не
подчинялись русским князьям и несли ответственность только перед ханским
правительством. Когда на Руси установились численные районы, командиры монгольской
регулярной армии были поставлены во главе каждой тьмы и тысячи. У любого из
этих командиров был в качестве помощника налоговый инспектор (даруга)
соответствующего ранга. Позднее даруга брал на себя всю полноту ответственности
за район. В рескрипте Тайдулы митрополиту Феогносту (на основании ярлыка
Джанибека) упоминаются три категории даруг: волостные, городские и деревенские.
Их имена следуют после упоминания о «князьях улусов». Русский перевод в этом
месте, как и в ряде других, не вполне ясен, и возможно, что под князьями
подразумеваются даруги более высокого ранга. В терминологии древнерусского перевода
ханских ярлыков улус, вероятнее всего, соответствовал тьме; волость — тысяче,
город — сотне, а село — десятку. О существовании даруг высшего ранга мы также
узнаем из русских летописей. Таким образом, можно заключить, что во главе
каждого численного района любого уровня находился даруга.
В
летописях даруги, служившие на Руси, называются баскаками. Это тюркский термин,
значение которого полностью соответствует монгольскому «даруга». Налоговый
инспектор, ответственный за все Великое княжество Владимирское, назывался
«великим баскаком». Каждый баскак имел в своем распоряжении небольшой отряд
монгольских и тюркских солдат, вокруг которого он должен был создать мобильное
воинское подразделение для сохранения порядка и дисциплины в районе. В связи с
этим следует заметить, что, хотя большую часть рекрутировавшихся русских воинов
периодически отправляли в Золотую Орду и Китай, часть из них удерживалась для
местных нужд. Каждому баскаковскому подразделению отводилось постоянное жилье,
которое со временем становилось процветающим поселением. Следы таких поселений
сохранились в русской топонимике. Целый ряд городов и деревень, носящих
название Баскаки или Баскаково, расположены в различных регионах Руси на
территории прежних тем. Когда войска баскака оказывались не в состоянии
самостоятельно справиться с такими затруднениями, как бунты населения, русские
князья обязаны были поддержать их, используя войска, находившиеся в их
распоряжении.
Следует
вспомнить, что во время правления Берке налоги на Руси взимались мусульманскими
купцами. Эта система стала причиной многих страданий жителей и позднее была
отменена; после этого количество налоговых чиновников существенно возросло. В
ханских ярлыках русскому духовенству упоминаются три категории сборщиков
налогов: писцы (по‑тюркски, битикчи), сборщики налогов в сельской местности —
даньщики и сборщики налогов и таможенных пошлин в городе — таможенники.
Существовало
две основных разновидности налогов: (1) прямые налоги с населения сельских
районов; (2) городские налоги. Основной прямой налог назывался данью. В основе
его была десятина. Первоначально, как мы знаем, монголы требовали десятуючасть
«со всего». В их первом приказании люди и лошади были упомянуты особо (каждая
масть лошади отдельно) Несомненно, скот и продукты сельского хозяйства также
подлежали десятине. Однажды в Новгороде в 1259 г. монголы собрали налог,
называвшийся tuska, который был, видимо, больше обычного, поскольку стал
причиной горьких жалоб. «И было великое смятение в Новгороде, — говорит летописец, — когда проклятые
татары собрали туску и причинили много зла людям в сельской местности ».
Это, видимо, тот же самый налог, который называется tzgu армянской летописи
Григора Алканца. Сам термин «туска» сходен с тюркским словом tuzghu, которое
обозначает «пищу, которую приносят в дар приехавшим правителям или
посланникам ». С другой стороны, в уйгурском документе середины XIV века
упоминается налог называемый tüsh ür, и это название, возможно, связано с
уйгурским словом tüsh, которое обозначает «интерес», «доход». Русская форма
«туска», по‑видимому, произошла либо от tüshük, либо от tuzghu. Во всяком
случае, туска была сверхналогом, вполне можно понять возмущение новгородцев по
поводу этого дополнительного побора. Такой налог был введен монголами как
карательная мера после восстания в Новгороде. Он больше не повторялся, и
основой дани продолжала оставаться десятина. Со временем количество десятины
было упорядочено, и дань выплачивалась в серебре, а не натуральным продуктом. В
Новгороде в XIV и XV веках сбор налога, соответствовавшего дани, назывался
«черным бором». Первоначально, должно быть, его платили шкурами черных куниц.
Такие платежи назывались «черными», в отличие от платежей «белым» серебром.
Однако во времена правления Василия II «черный бор» определялся в серебряных
гривнах.
Помимо
дани существовал ряд других прямых налогов. Поплужное (на Севере Руси — посоха)
было налогом на вспаханную землю. Поплужное происходит от слова «плуг»; этот
термин пришел в русский язык из немецкого. Сохой (откуда происходит посоха) на
Севере Руси называли «легкий плуг». Таким образом, термины «поплужное» и
«посоха» можно передать как «деньги с плуга». В связи с этим можно добавить,
что исконное славянское слово для обозначения плуга — «рало» употребляли,
главным образом, в Южной Руси. Действительно, в некоторых южных регионах «рало»
было единицей налогообложения в киевский период. Ям являлся особым налогом на
содержание конно‑почтовых станций. Еще один налог, упоминающийся в ханских
ярлыках, — война (военный, или солдатский налог); по‑видимому, его
собирали в те годы, когда не вербовали рекрутов. И еще один налог в ярлыках
называется пошлиной. Как И. Березин, так и Б. Шпулер толкуют его в терминах
монгольской системы налогообложения в Золотой Орде и других частях Монгольской
империи как калан. В самом прямом смысле калан (тюркское слово) являлся налогом
на землю; но это слово употреблялось и в более широком значении с
дополнительным смысловым оттенком «подчинение», «порабощение». Как мы увидим, в
Западной Руси в монгольский и послемонгольский период существовала категория
царских рабов, которые назывались каланными. Если мы допустим, что «пошлина»
соотносится с «каланом», мы сможем толковать ее как денежную плату вместо
обязанности работать в качестве каланного. Однако, четко не установлена
идентичность «пошлины» и «калана».
Вдобавок
к постоянным налогам ханы сохраняли за собой право, если считали необходимым,
требовать дополнительный налог. Известный как запрос, он упоминается в ярлыках,
а иногда и в летописях. Кроме того, когда князья‑Чингисиды и ханские посланники
путешествовали по Руси, предполагалось, что русские будут делать им «подарки»,
снабжать их пищей, фуражом для коней, а также обеспечивать лошадьми и повозками
для передвижения.
Основной
налог с городов назывался тамга. Как на монгольском, так и на тюркском языках
термин «тамга» обозначает «эмблему», особенно — эмблему клана, а отсюда и
«клеймо», чтобы метить лошадей и другие виды собственности, принадлежащие
клану. В качестве эмблемы администрации, тамга представляла собой рисунок на
печати, а затем и саму печать, в особенности клеймо на поступающих в налог
вещах. В Персии при Хулагу тамга являлась основным сбором в количестве примерно
0,4 % от капитала: ежегодно предприниматели и купцы должны были платить один
динар из каждых 240 динаров их капитала. Тамга платилась золотом или, по
крайней мере, подсчитывалась в золоте. Наиболее богатые купцы (по‑русски —
гости) облагались налогом индивидуально; купцы среднего достатка объединялись в
ассоциации, которые служили единицами налогообложения. Со временем тамга
приняла форму налога на оборот товаров и собиралась как таможенная пошлина. В
современном русском языке «таможня» происходит от слова «тамга». Взимался также
местный налог на товары — мыт.
В
Персии иль‑ханов существовал особый налог на то, «что накапливается в
мастерских, у ремесленников и купеческих объединений, а также дополнительный
налог на выдачу лицензий в некоторых ремеслах». Русские ремесла, по‑видимому,
подлежали такому же налогообложению. Известно, что в 1258 г. в Новгороде были
сосчитаны все дома с целью сбора городских налогов. Летописец комментирует, что
сами бояре устроили это, так что самое тяжкое бремя легло на бедных.
|