Псковичи
были ошеломлены. «Не проливали слез только дети», — отмечает летописец. И
он патетически вопрошает: «Почему сердце не вырвалось из груди?». Все было
напрасно. Псковичи попросили один день, чтобы обсудить условия Василия III. Им
дали его. На следующий день псковичи приняли неизбежное. Они, однако, напомнили
князю, что хранили свою клятву верности и упрекнули его в том, что он свою не
сдержал. Псковичи сказали, что они принимают свою судьбу как Божье наказание,
намекая, что и великого князя может когда‑нибудь настигнуть кара Божья. 13
января 1510 г.
вечевой колокол был снят с колокольни собора Святой Троицы. Народ плакал над
утратой символа его свободы. В ту же ночь колокол был отправлен кораблем в
Новгород, и сам Долматов сопровождал его.
Визит
Василия III в Псков был назначен на четверг, 24 января. Утром этого дня
московский епископ Вассиан Коломенский приехал в город и от имени великого
князя запретил псковскому духовенству встречать Василия III перед стенами
города, как они намеревались. Вероятно, великий князь опасался, что духовенство
воспользуется своим традиционным правом просить за притесненных. Миряне
встретили Василия в двух милях от города. Василий III, согласно обычному в
таких случаях ритуалу, справился об их здоровье; они ответили: «Не беспокойся о
нашем здоровье, лишь бы ты, наш государь, был в добром здравии». Когда Василий
вошел в собор Святой Троицы, епископ Вассиан поздравил его с присоединением
Пскова, что псковичи посчитали новым оскорблением. Затем было объявлено, что
всех горожан ждут в следующее воскресение в княжеском дворце, где великий князь
выкажет им свою благосклонность. В то роковое воскресение знать пригласили в
палаты, а простолюдинов попросили остаться во дворе. Первых взяли под стражу,
последним оставили свободу и с" что великий князь выдаст им особую грамоту
о правах.
Тех,
кого захватили, той ночью отправили вместе с семьями в Москву; им было
позволено взять с собой немного пожитков. Те, кто поплатился свободой еще в
Новгороде, уже были высланы, и теперь их семьи должны были присоединиться к ним
в их новом месте проживания. Всего из Пскова было выслано триста семей, и такое
же количество московских семей прибыло им на замену.
Однако
это было только началом переселения. После изгнания группы верхов псковского
общества, семьи представителей среднего класса были выселены из своих домов в
центральной части города, которые затем заняли московиты. Таким образом у
псковичей среднего класса было отнято 6500 усадеб. Неясно, все ли из них были
отправлены в Московию, или кому‑то разрешили строить новые дома за пределами
города. Во всяком случае, замысел Василия III с помощью этих безжалостных мер
был осуществлен, и ведущий слой псковского общества лишился своей власти.
Остатки среднего сословия, как и низшие слои, стали, с точки зрения политической,
аморфной массой, и от них уже можно было не ожидать какого‑либо противостояния.
«Так
погибла слава Пскова», — отмечает летописец. Чувства псковичей были
выражены в поэтическом «Плаче о городе Пскове», написанном неизвестным автором
в традициях «Слова о полку Игореве» XII века. Фрагменты этой повести были
включены в Псковскую летопись:
"—
О, великий Псков, знаменитый среди городов, почему ты скорбишь, почему ты
плачешь?
— Как
же мне не скорбеть, не плакать? Многокрылый орел со многими когтями налетел на
меня. Бог позволил ему, в наказание за наши грехи, вырвать из меня мой
Ливанский кедр [т.е. «мою силу»], оставить нашу землю опустошенной, разрушить
наш город, взять в плен наших людей, разорить наши рынки и отправить наших
отцов и нашу родню [в дальние земли], где никто из них никогда не был
раньше".
|