«Как же нечего? — может спросить наш
современник. — А историю русской государственности, а прошлое родного края,
города?» Ведь историческая память, причастность к деяниям предков, к исконным
корням своим воскрешается в старых символах, которые важны прежде всего как
памятники прошлого.
В марте 1917 г. собралась Комиссия
по делам искусств «для разъяснения вопроса о государственном гербе».
Председателем Комиссии был А. М. Горький, его «товарищами» А. Н. Бенуа и Н. К.
Рерих. Однако «разъясняли» вопрос специалисты В. К. Лукомский, С. Н.
Тройницкий, Г. И. Нарбут, И. Я. Билибин. Это были прекрасные знатоки
геральдики, однако решение их отличалось выжидательностью.
Они не признавали возможным до
созыва Учредительного собрания решать вопрос о государственном гербе России,
но считали, что допустимо использование «во всех предусмотренных законом
случаях» двуглавого орла без всяких атрибутов. Этого орла нарисовал Билибин, он
украшал печать Временного правительства.
Двуглавый орел был не единственным
претендентом на символ России при Временном правительстве. Конкурировала с ним
свастика — бегущий крест, когда-то солярный знак и символ вечности,
благополучия, прогресса. По-видимому, именно в таком качестве она «приглянулась»
Временному правительству, которое
избрало ее вместе с двуглавым орлом, изображением Таврического дворца (где
размещалась Государственная дума) в качестве символов новой, демократической
России. Об этом свидетельствовало размещение этих трех эмблем на бумажных
денежных знаках, выпущенных Временным правительством и явившихся своеобразной
декларацией экономической и политической доктрины взявшей власть русской буржуазии.
В июне 1917 г. в обращении появились
государственные кредитные билеты стоимостью в 250 и 1000 рублей и датой «1917»
с изображением вышеописанных эмблем. Массовый их выпуск пришелся на ноябрь 1917 г., когда ситуация уже
изменилась.
|