С формальной точки зрения,
хиротонисание у митрополита Герасима не являлось антимосковским актом. Герасим,
будучи смоленским епископом, отправился в Константинополь добиваться Русской
митрополии осенью 1432 г.,
когда митрополичья кафедра была вакантной; в 1433 г. «Герасим владыка в
осень приеха из Царяграда от патриарха поставлен митрополитом на Рускую землю,
а приеха в Смоленск. А на Мосъкву не поеха, зане же князи рускии воюются и
секутся о княженьа великоа Рускоа земли». 28 июля 1435 г.
Герасим, схваченный литовским
князем Свидригайлом в Смоленске, после четырехмесячного заточения в Витебске
был сожжен то ли Свидригайлом, то ли его преемником Сигизмундом. Поставление
Исидора в митрополиты состоялось после гибели Герасима.
С точки зрения Константинопольской
патриархии, Герасим — законный русский митрополит. Однако вряд ли его митрополитство
признавалось в Москве. Основные факты его святительской деятельности
(поставление и гибель) фиксируют только псковские летописи; общерусское
летописание отмечает лишь поставление им Евфимия II.
Имя Герасима отсутствует в списке русских
митрополитов, содержащемся в Никоновской летописи, где прямым преемником Фотия
назван Исидор: «...31. Фотеи; 32. Исидор...». Между тем Евфимий, остававшийся
при Фотии полтора года не хиротонисанным, спешит на поставление в Смоленск, как
только там, в литовских владениях, появился новый провозглашенный Константинополем
русский митрополит.
В этой связи весьма любопытным
представляется объяснение трехлетней задержки с поставлением Евфимия II,
изложенное в одной из редакций Жития Михаила Клопского: «Сему же чудному Еуфимию,
возведену бывшу на престол, случися тогда нестроение в граде: овии от гражан
прилежаху по древнему преданию русским царем, вельможи же града вси и
старейшины хотяху латыни приложитися и сих кралю повиноватися. И тако
нестроению велику сущу, и того ради блаженому Еуфимию несовершившуся
архиерейства саном три лета».
Разумеется, в этом достаточно
позднем тексте ощутима проекция на 30-е гг. XV в. событий и оценок последнего
десятилетия существования независимого Новгорода, однако лежащая в основе
приведенной версии мысль о политическом противостоянии Новгорода и Москвы,
несомненно, заслуживает внимания.
Определенную ясность в
рассматриваемый вопрос вносит давно вошедшая в научный оборот, но неверно
датированная при публикациях грамота митрополита Фотия тверскому епископу Илие
с разрешением рукополагать ставленников из соседних местностей вдовствующей
Новгородской епархии.
|