Нет никаких оснований предполагать,
что политическая позиция Михаила в 1470 г. отличалась от той, которую занимала его
княжеская фамилия до и после этого года. Нет оснований утверждать также, что
киевская митрополия в это время «признала унию» с католической церковью, и Михаил
приехал из «униатского Киева».
За несколько лет до столкновения
Ивана III с Новгородом константинопольский патриарх Дионисий (ученик
знаменитого противника унии Марка Эфесского) признал законным «митрополитом
всея Руси» именно киевского митрополита и отлучил от церкви московского.
Само существование в Новгороде
«литовской партии», добивавшейся присоединения его к Польско-Литовскому
государству, сомнительно. Прославленная в историографии Марфа Посадница
(Борецкая) упоминается как «злая жена» — главная противница Москвы — лишь в
явно легендарном рассказе «Словес избранных» и, гораздо Лаконичнее, в великокняжеском
летописании.
Согласно Ермолинской летописи, муж
Марфы Борецкой был сторонником Василия Темного и помог ему расправиться с
Шемякой.
Договор Новгорода с Казимиром,
рассматриваемый обычно как документальное доказательство сговора «литовской
партии» с королем, дошел до нас в сборнике, составленном, как убедительно
показал Черепнин, в Москве и содержащем документы, обличающие врагов великого
князя.
Текст его весьма странен: здесь нет
имени «короля полского и великого князя литовского», с которым заключается
соглашение, и датирован он 6989, т. е. 1481 годом, когда Новгород был уже
окончательно присоединен к Москве. Даже если считать, что эта дата является
опиской московского канцеляриста, датировка договора остается неясной.
Московские источники, рассказывающие
о договоре Новгорода с Казимиром, расходятся в определении его даты. Согласно
великокняжескому своду, он заключен был перед приездом Михаила, т. е. до ноября
1470 г.;
«Словеса избранна» упоминают договор с Казимиром только в связи с Шелонской битвой
в июле 1471 г.,
утверждая, что этот документ был найден в «кошевых вьюках» новгородцев во время
битвы.
Вовсе не упоминал о
новгородско-литовском договоре московский митрополит Филипп в своей
обличительной грамоте марта 1471
г. против новгородцев, где перечислялись их вины перед
великим князем. Обращение Новгорода к Казимиру можно датировать именно временем
накануне Шелонской битвы, когда, согласно Новгородской IV летописи, Новгород,
действительно, «посла в Литву» послов через Ливонию, но магистр их не пропустил.
|