Вернувшись из объезда в Москву, Василий начал
советоваться с боярами о том, что супруга его неплодна, и спрашивал: «Кому
царствовать после меня на русской земле и во всех городах и пределах? Братьям
ли отдам их? Но они и своих уделов не умеют устраивать!» Бояре отвечали ему:
«Государь, неплодную смоковницу отсекают и выбрасывают из винограда!» Государь
решил развестись с Соломонией.
Повод к этому представлялся государственный:
отсутствие прямого законного наследника угрожало смутами государству; но на
самом деле Василию приглянулась другая женщина. Соломония уже видела, что
государь не любит ее. Через посредничество своего брата, Ивана Юрьевича
Сабурова, она беспрепятственно отыскивала себе «и женок и мужиков», чтобы
какими-нибудь чародейственными средствами привлечь к себе любовь мужа. Одна
такая женка из Рязани, по имени Стефанида, осмотрев Соломонию, решила, что у
нее детей не будет, но дала ей наговорную воду, велела ею умываться и
дотрагиваться мокрой рукой до белья великого князя.
Другая, безносая черница, давала ей наговоренного
масла или меда, велела натираться им и уверяла, что не только великий князь
полюбит ее, но она будет иметь детей. Государь созвал духовных и бояр и
предложил им рассудить: следует ли ему развестись с Соломонией? Это было сказано
с уверенностью, что все должны дать ответ, согласно с его желанием. Митрополит
Даниил, ученик Иосифа Волоцкого, успокоил совесть великого князя, сказав, что
возьмет его грех па свою душу.
Но тут против него поднялся инок Вассиан Косой, бывший
князь Патрикеев. Он смело заявлял, что великий князь хочет совершить
беззаконное и бессовестное дело. Василий сильно ошибся в этом человеке: он
приблизил его к себе, уважал за ум и ученость, думал, что он будет потакать ему
во всем, и теперь в таком близком для него деле Вассиан оказался его
противником. Мнение Вассиана стал поддерживать другой духовный, известный
Максим Грек.
Из бояр вместе с ними вооружался против развода князь
Семен Федорович Курбский, почтенный благочестивый старик, некогда славный воин,
покоритель Перми и Югры, теперь уже несколько лет не евший мяса и только три
раза в неделю позволявший себе употреблять рыбу, что в то время считалось
большой добродетелью. Голос этих ревнителей справедливости не был уважен.
Василий Иванович не стал их прямо преследовать за противодействие разводу, а
отомстил Вассиану и Максиму другим путем: он предал их злобе Даниила и прочих
«осифлян», которые нашли возможность обвинить их в неправославии, а Василий,
после того, заточил их.
Заручившись одобрением митрополита и большей части
духовенства, Василий повелел постричь свою супругу. В наших летописях есть
известие, будто сама Соломония добровольно согласилась удалиться в монастырь.
Но это известие, очевидно ложное, внесено в летопись из страха разгневать
государя. Все другие современные известия единогласно говорят, что Соломония
была пострижена насильно. Герберштейн передает в таком виде обстоятельства
этого пострижения:
|