Андрей на это ответил: «Волен Бог да государь, Бог нас
будет судить, а я неповинен». Его оковали цепями и посалили в тюрьму. Иван
Васильевич послал в Углич боярина Патрикеева схватить двух сыновей Андреевых:
Ивана и Димитрия, заковать и отправить в Переяславль в тюрьму. Андрей умер в темнице
в 1493 году; сыновья его томились долго в тяжелом заключении, никогда уже не
получивши свободы. Другой брат был пощажен, потому что во всем повиновался
великому князю наравне с прочими служебными князьями и боярами, но пребывал постоянно
в страхе.
Со времени сношений с Австрией развились
дипломатические сношения с другими странами; так в 1490 году чагатайский царь,
владевший Хивою и Бухарою, заключил с московским государем дружественный союз.
В 1492 г. обратился к Ивану иверский (грузинский) царь Александр, прося его
покровительства в письме, в котором, рассыпаясь на восточный лад в самых
изысканных похвалах величию московского государя, называл себя его холопом. Это
было первое сношение с Москвою той страны, которой впоследствии суждено было
присоединиться к России. В том же году начались сношения с Данией, а в следующем
заключен был дружественный союз между Данией и Московским государством.
Наконец, в 1492 году было первое обращение к Турции.
Перед этим временем Кафа и другие генуэзские колонии на Черном море подпали под
власть Турции; русских купцов стали притеснять в этих местах. Московский
государь обратился к султану Баязету с просьбою о покровительстве русским
торговцам. То было началом сношений; через несколько лет, при посредстве
Менгли-Гирея, начались взаимные посольства. В 1497 году Иван посылал к Баязету
послом своим Плещеева. Тогда, хотя Баязет и заметил Менгли-Гирею, что московский
посол поразил турецкий двор своею невежливостью, но в то же время отвечал Ивану
очень дружелюбно и обещал покровительство московским купцам.
Все эти сношения пока не имели важных последствий, но
они замечательны, как первые, в своем роде, в истории возникшего московского
государства.
Важнее всех были сношения с Литвою. Казимир во все
свое царствование старался, насколько возможно, делать вред своему московскому
соседу, но уклонялся от явной открытой вражды: под конец его жизни враждебные
действия открылись сами собой между подданными Москвы и Литвы. Несмотря на крутое
обращение Ивана со служебными князьями, власть Казимира для некоторых
православных князей не казалась лучше власти Ивана, и вслед за князем Бельским
передались московскому государю со своими вотчинами князья Одоевские, князь
Иван Васильевич Белевский, князья Иван Михайлович и Димитрий Федорович
Воротынские: сделавшись подданными московского великого князя, они нападали на
владения князей своих родичей, остававшихся под властью Казимира, отнимали у
них волости.
Противники их делали с ними то же. Кроме этих
пограничных столкновений, были еще и другие: в пограничных местах как
московского государства, так и литовского развелось такое множество
разбойников, что купцам не было проезда, а в то время вся торговля московского
государства с югом шла через литовские владения и через Киев, так как прямой
путь из Москвы к Азовскому морю лежал через безлюдные степи, по которым бродили
хищнические татарские орды, и был совершенно непроходим.
Москвичи жаловались на литовских разбойников,
литовские подданные на московских. Эти взаимные жалобы, продолжаясь уже
значительное время после смерти Казимира, в 1492 году привели наконец к войне.
Польша и Литва разделились между сыновьями умершего Казимира: Альбрехт избран
польским королем; Александр оставался наследственным литовским великим князем.
Иван рассчитал, что теперь держава Казимира ослабела, послал на Литву своих
воевод и направил на нее своего союзника Менгли-Гирея с крымскими ордами. Дела
пошли счастливо для Ивана.
|