Князь Дмитрий Юрьевич Шемяка был самым блистательным
сыном той мрачной эпохи. Необыкновенная энергия, страстность в борьбе с
противниками. Широкие государственные замыслы. Умение увлечь за собой трусливых
и ненадежных союзников из числа княжат или новгородских бояр и отчетливое
сознание, что только на Севере, в среде вольных атаманов Вятки, солеваров Галича,
охотников и промысловиков, мог он рассчитывать на бескомпромиссную борьбу как с
татарами, так и с московским деспотизмом.
Так что же, «виват Шемяка!»? Увы, нет. Князь Дмитрий
смотрел дальше, чем то полагалось по неписаным законам истории. А история
никогда и ничего не прощает тем, кто пытается приподнять завесу, скрывающую
тайны будущего. Гибель Шемяки была предопределена. В российских условиях он не
мог не стать тираном, авантюристом.
Вокруг него не заметно ни одного талантливого
сподвижника — он везде решал все за всех сам. А вот вокруг этого ничтожества,
темного Василия, можно найти много ярких государственных мужей и
военачальников. Они вершили делами Москвы, не подозревая, что, как только она
победит, их роль подойдет к последнему акту. Конец их был предрешен. Но
все-таки хоть час, да мой…
Третья сила — хлебородный Центр с его холопьей
покорностью властям и благочестивостью бессловесной паствы… Его средоточию —
Москве суждено было одержать победу в борьбе за единство Руси. Ключ к пониманию
этого лежит в особенностях колонизационного процесса и в создании
военно-служилого войска (Двора).
Уже к концу XIV в. основные территории
Московского княжества (в пределах Москвы, Коломны, Дмитрова и Можайска),
насколько позволял тогдашний уровень сельскохозяйственной техники, были
освоены. Земли Подмосковья расхватали сподвижники Калиты, в их числе бежавшие
под его покровительство выходцы из других земель.
В силу крайней косности устоев жизни местной знати
новые лица с величайшим трудом пробивались в состав великокняжеского боярства.
Окружение великого князя росло за счет потомков все тех же бояр, которые
служили его предкам в XIV в. Земель вокруг Москвы не
хватало. Ненасытные бояре и дети боярские, обнищавшие князья-«изгои» и
пролезавшие в щели ветхого великокняжеского Дворца дьяки ждали своего времени,
будучи готовы на все, с тем чтобы получить землицу, а еще лучше — варницу за
участие в походах великого князя против его недругов.
Начало колонизации новых районов связано с основанием
Троицкого монастыря в конце XIV в. и таких его филиалов, как Симонов и
Кириллов. Под монашеской рясой скрывались нередко родичи все тех же бояр и
детей боярских, не имевшие других возможностей для применения своих сил, кроме
освоения еще не вырубленных лесных массивов.
Характерной чертой московского боярства была столь
тесная корпоративная связь, что каждый находился в свойстве с каждым, а
наиболее знатные — Патрикеевы, Протасьевичи, Всеволожские — могли похвастать и
родством с великокняжеским домом.
Основой военного могущества Москвы стал Государев двор
с его тремя составными частями: служилыми князьями, боярами и детьми боярскими.
Роль Двора резко выросла после возвращения Василия II из ордынского полона осенью
1445 г. В Переславле его встречали «вси князи, и бояре его, и дети
боярские, и множество двора его ото всех градов».. Суть
перестройки старого Двора, как военно-хозяйственной организации, в ходе событий
1446 г. сводилась к выделению из него Дворца —
хозяйственно-административной организации и формированию нового Двора —
военно-административной корпорации служилых людей. «Оставя грады и домы», служилые князья, бояре и дети боярские создали ядро войска,
для которого война стала делом всей жизни.
Новый Двор фактически возглавил талантливый полководец
Федор Васильевич Басенок, происходивший скорее всего из неименитой служилой среды.
Все упоминания о Дворе в 1446, 1449, 1452, 1455 гг. связаны с Ф.В. Басенком,
организатором решающих побед сторонников Василия II над князем Дмитрием Шемякой
и его союзниками под Новгородом в 1456 г. Ермолинская летопись с восторгом
пишет о нем как об «удалом воеводе». «Мужьствовал» он еще в
1443 г..
|